Масштабные санкционные запреты и громкие уходы иностранных правообладателей с российского рынка привели к судебным спорам в отношении самых разных результатов интеллектуальной деятельности. Среди особенно интересных и неоднозначных — споры в отношении иностранного ПО. После того как Россию покинули SAP, Oracle, Cisco и другие ключевые вендоры, годами продававшие отечественным пользователям свое ПО, их уход повлек иски как от самих поставщиков, так и от лицензиатов о расторжении лицензионных договоров и взыскании убытков. За два года судебного рассмотрения таких споров по некоторым категориям дел, казалось бы, начала формироваться единая практика, но адвокат Forward Legal Людмила Лукьянова считает, что время для подведения итогов еще не пришло.

Не предвидел — судись

Первая волна споров в отношении иностранного ПО отличалась тем, что лицензиаты полагали невозможным продолжать договорные отношения и оплачивать лицензионные платежи в связи с существенным изменением обстоятельств в виде санкций. Лицензиаты убеждали суд, что санкции запрещают ушедшим вендорам исполнять договоры и вести деятельность на территории РФ, что делает исполнение лицензионных договоров невозможным. Несмотря на то что по другим категориям дел (например, в подрядных спорах) суды часто защищали эту позицию, в отношении иностранного ПО они поменяли угол зрения.

Свою позицию суды мотивировали тем, что санкции сами по себе не являются существенным изменением обстоятельств, которое нельзя было бы предусмотреть при закупке иностранного ПО (дела №А60–36813/2023, №А40–271327/2022). Встречались и более категоричные решения (дела №А74–8532/2022, №А60–18476/2022, № А71–7452/2023): в них суды отмечали, что санкции при заключении договоров не просто можно, а нужно было предусматривать и в подобных делах мотивировали решения в пользу иностранных компаний тем, что антироссийские санкции не являются чем-то экстраординарным, поскольку впервые были введены еще в 2014 году. Однако в 2022 году санкции ужесточились, а их воздействие усилилось «из-за высокой зависимости российского бизнеса от импорта». В ответ на это суды указывали, что государство разрабатывает и принимает разнообразные меры поддержки предпринимательства, достаточные, чтобы смягчить санкционные последствия — иными словами, говорили о том, что заключение лицензионных договоров было сознательным риском российских лицензиатов.

В отдельных спорах (дело №А40–133402/2022), лицензиаты занимали более активную позицию и не ограничивались только ссылками на санкции. Свое право на прекращение договора и требование о возврате лицензионных платежей они доказывали тем, что уход поставщика привел к невозможности использовать ПО, которое перестало обновляться и поддерживаться. В таких делах акцент в правовой позиции лицензиата смещался на невозможность использовать то ПО, которое они приобретали по договору в соответствии с его назначением. Ни одно из таких дел не получило итоговой судебной оценки, поскольку все они были завершены мировым соглашением. Но сам подход лицензиатов выглядит закономерным и логичным, ведь без надлежащей лицензионной поддержки ПО не может выполнять те задачи, для решения которых приобреталось, и при вынесении решений суды не критиковали такой подход до утверждения мировых соглашений.

Изменение вектора

С началом года в подходах судов наметились изменения. Так, в делах №А40–140041/2022 и №40–210136/2022 по спорам в отношении ПО SAP, в которых на первом круге рассмотрения суды поддержали поставщиков, кассация направила споры на новое рассмотрение с важными для практики указаниями. Кассация отметила, что нижестоящим судам надлежит дать оценку доводу о невозможности использования ПО в течение срока договора без технической поддержки и обновлений от иностранного поставщика. Такой подход кассации говорит о том, что лицензиатам необходимо сосредоточиться на доказывании имеющихся технических проблем с ПО из-за ухода поставщика и невозможности его использования.

Легко не будет

Несмотря на остроту проблемы с иностранным ПО, сложившуюся в отношении него практику масштабной не назовешь. Многие пользователи, выбирая между судом с непонятными перспективами и сохранением права использовать пусть и плохо работающее ПО, предпочитали последний вариант, поскольку в суде они должны были подтвердить удаление ПО, от которого отказывались (№А40–133402/2022). Некоторым лицензиатам удавалось договориться во внесудебном порядке.

Велика вероятность, что в краткосрочной перспективе концентрация споров в отношении иностранного ПО увеличится и в связи с банкротством российских «дочек» иностранных вендоров будет носить комплексный характер. К примеру, в отношении Oracle уже введена процедура конкурсного производства, а размер требований кредиторов приближается к 1 млрд руб. Это означает, что многие платежи, которые компания совершила в предбанкротный период, в том числе в рамках расчетов с лицензиатами, будут оспариваться.

Что касается фирм, все еще держащихся на плаву, в их отношении может возрасти число исков о взыскании убытков от тех компаний, что воздерживались от судов при первой волне споров, но сейчас перешли на другое ПО и могут оцифровать негативный результат ухода поставщика безболезненно для своих бизнес-процессов.

Похожие тенденции можно предсказать и в отношении других IP-сфер, в которых задействованы иностранные правообладатели. Товарные знаки, патенты, принудительные лицензии — такие споры тоже начинают понемногу накапливаться в российских судах. Причины здесь те же, что и в спорах относительно иностранного ПО: в результате ужесточения санкций иностранные правообладатели оставляют или продают бизнес российским партнерам, и этот процесс не обходится без конфликтов. При этом практика, сложившаяся в отношении ПО, показывает, что для защиты прав российских лицензиатов судам недостаточно одних лишь санкций и к выбору суда и самому судебному процессу стоит очень тщательно подготовиться.

Источник: Коммерсантъ.