Деньги — есть! Но их немного

Нацпроект «Экономика данных и цифровая трансформация государства» носит межотраслевой характер, отметил Дмитрий Григоренко, вице-премьер Правительства РФ, исходя из чего внутри программного документа выстраивают приоритеты задач по цифровизации отраслей. Деньги на новый нацпроект планируют выделить значительные: не менее 700 млрд руб., как сообщает «Российская газета».

Суммы серьезные, но они не выглядят огромными на фоне других планируемых затрат. Например, общая стоимость строительных работ высокоскоростной магистрали (ВСМ) Москва — Санкт-Петербург на данный момент установлена в размере 1,8 трлн рублей, сообщает ТАСС, приводя слова Ирины Окладниковой, первого заместителя министра финансов РФ. Заметим, что в проекте ВСМ, который является инвестиционным, согласно распоряжению, утвержденному Правительством, участвуют РЖД, ФНБ, «Сбер» и некоторые другие банки, субъекты РФ и т. д. Это не решение, создаваемое на государственные инвестиции, но для оценки соотношения масштабов проект с ВСМ показателен.

Цифровая экономика — шире, чем канал

Из 0,7 трлн руб., выделенных на новый пятилетний цифровой нацпроект, далеко не все финансы пойдут на поддержку вендоров традиционных ИТ решений. Значительная часть будет направлена на другие направления: на развитие сотовой и спутниковой связи, улучшение покрытия вдоль федеральных трасс, обучение старшеклассников основам программирования, разработку типовых решений для региональных органов власти / местного самоуправления и т. д. Затрат потребуют нормативное регулирование и другие направления, развитие которых также актуально в рамках национальной экономики.

«В части поддержки ИТ-отрасли планируем, что к 2030 году дополнительные инвестиции ИТ-компаний в разработку российского ПО и ПАК составят 174 миллиарда рублей», — приводит «Российская газета» слова Сергея Кучушева, замглавы Минцифры. Если разделить эти деньги на время пятилетки, то получится около 35 млрд руб. на год. Это большие деньги, но создание полного санкционно-устойчивого стека еще далеко от завершения, как и процессы импортозамещения в российских компаниях. На это еще нужны значительные суммы.

Кейс SAP/РЖД как показательный пример

В РЖД продолжает работать крупнейшая в мире инсталляция SAP, напомнили на форуме «Кейсы: опыт ИТ-лидеров». В сентябре прошлого года SAP заявил о намерении свернуть поддержку российских заказчиков в течение ближайших месяцев, как сообщал «Интерфакс». На решениях SAP в РЖД работают 220 000 рабочих мест (по другим данным — более 300 тыс., из которых 200 тыс. в финансово-экономическом блоке компании и в блоке 125 управления персоналом), работы по миграции обойдутся в сумму порядка 10 млрд руб. и потребуют около 5 лет, сообщают «Ведомости».

Заметим, что аналогичные вопросы — только, разумеется, в меньшем масштабе — приходится решать и другим российским корпоративным пользователям SAP. А таких очень много: доля SAP в начале 2022 года на российском рынке ERP-систем достигала 60%, приводит «Интерфакс» оценку Валентина Макарова, президента Ассоциации «Руссофт». Стоимость только одного проекта миграции РЖД — пусть очень крупной, но далеко не единственной корпорации федерального масштаба — как видно, сравнима с инвестициями на пятилетку для всего направления развития российского софта и ПАК.

Заменять в инфраструктуре РЖД приходится не только SAP, но и сотни других продуктов. Оценивая масштабы импортозамещения, на железной дороге только классов ИТ-систем, в которых нужно реализовать импортозамещение на горизонте до 2025, насчитали порядка полусотни!

Интересно, но целевая платформа для миграции РЖД с SAP еще не определена. Корпорация приступает к созданию лабораторий, как сообщают «Ведомости», исследования которых позволят оценить актуальность в качестве целевой платформы решений «Галактики» и «1С». Лаборатории должны оценить производительность, доступную функциональность и стоимость владения российским софтом. Основная проблема в данном случае — масштабируемость. Пока никто не знает, как будут вести себя решения российских вендоров в инфраструктуре таких масштабов, какие технические моменты придется дорабатывать «по месту», какие дополнительные риски возникнут и, наконец, какие дополнительные затраты ресурсов потребуются для всего перечисленного.

Миллиард туда, миллиард сюда...

Оценка затрат на миграцию РЖД с SAP на пока неведомую, но санкционно-устойчивую платформу, в общем случае не поражает воображение. Сравнимые затраты на ускоренное развитие процессов импортозамещения есть как у огромных «естественных монополий», так и у относительно компактных российских вендоров.

Например, позапрошлой зимой «МойОфис» оценивал затраты на развитие своего относительно функционального пакета офисных приложений в 1,69 млрд руб., причем сумма в 1,38 млрд была запрошена в формате грантов. Это вполне логично — разработка продолжает дорожать по ряду вполне объективных причин: рост фонда оплаты труда, необходимость дополнительного тестирования продукта на совместимость с зоопарком российских «линуксов» и т. д.

В некоторых нишах проблемы жестче

В современных условиях развития ИТ-рынку нужно активно использовать различные форматы инвестиций. Например, для прорывных проектов актуально венчурное инвестирование — вложения средств в рискованные, но перспективные проекты — которое считают одним из важнейших инструментов для инновационного развития. Венчур в условиях рублевой зоны и раньше был не очень развит, но после 2021 года ситуация с ним стала еще суровей.

Проблемы в российском венчуре повлияли на национальный сегмент стартапов, в котором количество новых проектов стало резко падать. Частота появления стартапов снизилась в 10 раз и продолжает снижаться, говорит Кирилл Варламов, глава Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ). На российском венчурном рынке сегодня колоссальная нехватка денег — за последние два года их объем обвалился на 2 порядка, считает Кирилл Варламов.

Частные венчурные фонды обеспечить стартаперское движение в России сегодня не могут, внешние инвестиции не придут, а государственные проекты в венчуре вряд ли будут работать из-за специфики сегмента — сложно представить ситуации, когда чиновники возьмут на себя ответственность направить средства на проекты, большинство из которых будут свернуты уже в краткосрочной перспективе. Однако те немногие проекты стартаперов, которые в результате развития, применения технических или управленческих инноваций в итоге смогут стать крупными компаниями или влиться в состав других корпораций, во многом должны были бы определять будущее национального ИТ.

Вариантом, способным поддержать национальный стартап-сегмент, могут стать инициативы коммерческих банков. Например, на ПМЭФ’2024 был анонсирован один из новых проектов «Сбера», который начат совместно с МФТИ. Этот проект направлен на небольшую, но важную нишу — deeptech-стартапы — но, как отметил Александр Ведяхин, первый заместитель Председателя Правления «Сбербанка», позволит начинающим предпринимателям бесплатно получить площадки для пилотирования у индустриальных партнёров, поддержку в привлечении первых заказчиков и инвестиций, добрать компетенции в команду.

Вместо заключения

Импортозамещение сложно идет на всех уровнях — от решения задач прикладных исследований до создания продуктов и от внедрений до сопровождения решений. Все это по-прежнему приходится делать в ускоренном режиме, в условиях дефицита всех ресурсов: от времени и технологий до рабочих рук и денег. Денег на продолжение импортозамещения потребуется много, очень много. Государственные вливания оказывают огромную помощь национальном ИТ, но их явно недостаточно.

Возможно, с дефицитом денег отрасли помогут банки. Финсектор российского рынка отличается высокой степенью «цифровой зрелости», поэтому хорошо понимает задачи ИТ — как их текущие особенности, так и стратегические перспективы. Даже из примеров, приведенных в этой статье, видно, насколько широкий охват у того же «Сбера» — от ВСМ до deep-tech. Напомним тыкже про инициативы «зеленого банка» в проектах, связанных с AI, NFT, биометрией и прочими ключевыми направлениями ИТ. Однако деньги от банков чаще всего приходят не в форме грантов, а в виде кредитов, которые придется возвращать в той или иной форме.

Следует подчеркнуть, что дефицит финансов — только одна из проблем российского ИТ. Деньги — компонент важный, но это не «волшебная палочка». Например, недостаток рабочих рук проблематично «залить деньгами».

Вполне возможно со-финансирование проектов, связанных с разработкой новых решений. В таких проектах, представляющих собой корпоративную вариацию кикстартера, зачастую принимают участие структуры, заинтересованные в создаваемых продуктах, но в силу разных причин не желающие разрабатывать их in-house. Существуют интересные прецеденты таких кейсов, но они относительно немногочисленны. В целом предприятия реального сектора испытывают сложность с импортозамещением, так как эти процессы связаны с большими затратами.

Автор: Александр Маляревский, внештатный обозреватель IT Channel News.

Источник: IT Channel News.